Снова оказавшись в родном городе, я с волнением подходил к старой пятиэтажке. Мой Батя всегда был человеком из той эпохи — суровым русским мужиком, ставшим отцом в лихие девяностые. Он воспитывал меня так, как это делали все советские люди: с железной дисциплиной, но и с безграничной преданностью семье. Помню, как он учил меня чинить краны и менять колеса, говоря, что мужчина должен уметь всё.
За дверью квартиры меня ждал тот же пронзительный взгляд и крепкое рукопожатие. В его глазах читалась и суровость тех лет, и тихая гордость за выросшего сына. Мы сидели за кухонным столом, пили чай, и в этих простых моментах я понимал — его методы воспитания, хоть и казались строгими, подарили мне главное: умение стоять на своих ногах и ценить то, что действительно важно в жизни.
